Мы крутые парни, но короны не носим
Олег Кивокурцев, Promobot
Первого робота Олег Кивокурцев собрал с будущими партнерами из подручных материалов, потратив 20 тысяч рублей. За следующие семь месяцев молодым инженерам удалось попасть на все значимые конференции страны и заработать несколько миллионов.
Мы крутые парни, но короны не носим
Олег Кивокурцев, Promobot
Первого робота Олег Кивокурцев собрал с будущими партнерами из подручных материалов, потратив 20 тысяч рублей. За следующие семь месяцев молодым инженерам удалось попасть на все значимые конференции страны и заработать несколько миллионов.
Мы крутые парни, но короны не носим
Олег Кивокурцев, Promobot
Первого робота Олег Кивокурцев собрал с будущими партнерами из подручных материалов, потратив 20 тысяч рублей. За следующие семь месяцев молодым инженерам удалось попасть на все значимые конференции страны и заработать несколько миллионов.
Мы крутые парни, но короны не носим
Олег Кивокурцев, Promobot
Первого робота Олег Кивокурцев собрал с будущими партнерами из подручных материалов, потратив 20 тысяч рублей. За следующие семь месяцев молодым инженерам удалось попасть на все значимые конференции страны и заработать несколько миллионов.
Мы крутые парни, но короны не носим
Олег Кивокурцев, Promobot
Первого робота Олег Кивокурцев собрал с будущими партнерами из подручных материалов, потратив 20 тысяч рублей. За следующие семь месяцев молодым инженерам удалось попасть на все значимые конференции страны и заработать несколько миллионов.
Мы крутые парни, но короны не носим
Олег Кивокурцев, Promobot
Первого робота Олег Кивокурцев собрал с будущими партнерами из подручных материалов, потратив 20 тысяч рублей. За следующие семь месяцев молодым инженерам удалось попасть на все значимые конференции страны и заработать несколько миллионов.
Ольга Раева
Шеф-редактор в «Бизнес и жизнь», автор в «Лифте»
Я не верю в удачу, но убежден, что периодически надо оказаться в нужном месте в нужное время. Вот как я в прошлом году очутился в Финляндии на сцене международного конкурса «SLUSH 100».
По большому счету, это случайность, но, чтобы эти двери открылись, я со своими партнерами должен был пройти весь путь до этого момента. «SLUSH 100» — это 100 лучших технологических проектов со всей Европы. Мы написали заявку на всякий случай, а в итоге нас и еще одних ребят единственных, кого выбрали из России. Один миллион долларов и первое место мы не взяли, но зато получили приз зрительских симпатий. Плюс в жюри сидел редактор Forbes. Журнал как раз формировал список самых успешных предпринимателей младше 30 лет из США и Европы. Им понравилась наша история, и они включили меня в лице нашей компании в этот список. Еще одно удачное стечение обстоятельств? Может быть. И кстати, место в Forbes сильно повлияло на доверие рынка к нам: за 2016 год мы удвоили обороты компании.
Впервые о робототехнике я узнал на третьем курсе политехнического университета. В конце курса преподаватель предложил два варианта сдачи курсовой: рассчитать сложные и уже устаревшие механизмы роботостроения или создать концепцию нового робота и выступить с ней на внутривузовской конференции. Плюсом обязательно нужно было просчитать его рыночную стоимость и предложить каналы реализации. То есть не только сама идея робота и его воплощение, но и вся бизнесовая часть. Конечно, я выбрал второй вариант: описал концепцию робота, который бы наносил разметку на дорожное полотно. В итоге на конференции, в которой участвовали молодые аспиранты и ученые, я, третьекурсник, занял первое место. Воодушевился настолько, что всерьез загорелся идеей создавать роботов. Это был 2011 год.
Я не фанатик, материальные блага совсем мне не чужды. Я учился в пермской гимназии, в которую попал не благодаря деньгам родителей. Мой папа – художник, мама – рядовой бухгалтер, больших доходов в семье никогда не было. Рядом за партами сидели ребята из очень обеспеченных семей, и я каждый день наблюдал за тем, что отдельные люди могут себе позволить. Поэтому с первого курса я начал подрабатывать: если простым языком, то занимался спекуляцией. Продавал все, что только можно: от чая до спецтехники. И когда в голове возникла идея создавать роботов, я для начала решил изучить рынок: какие роботы вообще есть, какие из них востребованы, какова себестоимость их производства и за какую цену их готовы покупать. Я не собирался делать роботов исключительно из‑за удовольствия от процесса (хотя это тоже немаловажный аспект) – я намеревался монетизировать свои результаты.
Впервые о робототехнике я узнал на третьем курсе политехнического университета. В конце курса преподаватель предложил два варианта сдачи курсовой: рассчитать сложные и уже устаревшие механизмы роботостроения или создать концепцию нового робота и выступить с ней на внутривузовской конференции. Плюсом обязательно нужно было просчитать его рыночную стоимость и предложить каналы реализации. То есть не только сама идея робота и его воплощение, но и вся бизнесовая часть. Конечно, я выбрал второй вариант: описал концепцию робота, который бы наносил разметку на дорожное полотно. В итоге на конференции, в которой участвовали молодые аспиранты и ученые, я, третьекурсник, занял первое место. Воодушевился настолько, что всерьез загорелся идеей создавать роботов. Это был 2011 год.
Я не фанатик, материальные блага совсем мне не чужды. Я учился в пермской гимназии, в которую попал не благодаря деньгам родителей. Мой папа – художник, мама – рядовой бухгалтер, больших доходов в семье никогда не было. Рядом за партами сидели ребята из очень обеспеченных семей, и я каждый день наблюдал за тем, что отдельные люди могут себе позволить. Поэтому с первого курса я начал подрабатывать: если простым языком, то занимался спекуляцией. Продавал все, что только можно: от чая до спецтехники. И когда в голове возникла идея создавать роботов, я для начала решил изучить рынок: какие роботы вообще есть, какие из них востребованы, какова себестоимость их производства и за какую цену их готовы покупать. Я не собирался делать роботов исключительно из‑за удовольствия от процесса (хотя это тоже немаловажный аспект) – я намеревался монетизировать свои результаты.
Как только начал изучать, сразу понял, что на рынок промышленных роботов попасть очень сложно.
Здесь играют крупные корпорации, у которых сложно отвоевать долю с низкого старта. Поэтому начал смотреть другое направление, менее избитое, но, как мне показалось, очень перспективное – сервисная робототехника. Плюс ко всему мне на глаза попалась статья о том, что в Европе каждый пятый пылесос — уже робот.
После этого сразу возникла идея сделать робота для уборки снега. Вообще робот – это механика, программирование и электроника. Я по вузовской специальности инженер-конструктор, а по духу – предприниматель, то есть у меня были компетенции по конструированию и выводу продукта на рынок, но не хватало знаний в электронике и программировании. Нужна была команда. Я зашел в «ВКонтакте» в группу «Ардуино» и выбрал там людей из Перми. Их оказалось семь человек.
Я написал каждому, ответили двое, а согласился попробовать вместе со мной создать робота-снегоуборщика только один – Игорь, он у нас теперь технический директор, а тогда был аспирантом кафедры автоматики и телемеханики. У него как раз были компетенции в программировании и аппаратной инженерии. Мы встретились, поговорили и начали пробовать делать. Когда начали, я осознал для себя, что из всех рабочих процессов создания продукта мне больше всего интересны продвижение и предпринимательская составляющая. К тому же я знал отличного конструктора — своего одногруппника Максима. Так мы стали работать втроем.
После этого сразу возникла идея сделать робота для уборки снега. Вообще робот – это механика, программирование и электроника. Я по вузовской специальности инженер-конструктор, а по духу – предприниматель, то есть у меня были компетенции по конструированию и выводу продукта на рынок, но не хватало знаний в электронике и программировании. Нужна была команда. Я зашел в «ВКонтакте» в группу «Ардуино» и выбрал там людей из Перми. Их оказалось семь человек.
Я написал каждому, ответили двое, а согласился попробовать вместе со мной создать робота-снегоуборщика только один – Игорь, он у нас теперь технический директор, а тогда был аспирантом кафедры автоматики и телемеханики. У него как раз были компетенции в программировании и аппаратной инженерии. Мы встретились, поговорили и начали пробовать делать. Когда начали, я осознал для себя, что из всех рабочих процессов создания продукта мне больше всего интересны продвижение и предпринимательская составляющая. К тому же я знал отличного конструктора — своего одногруппника Максима. Так мы стали работать втроем.
Читайте нас тут и там
В нашей стране реально можно удачно стартануть. Для этого нужны хорошая идея и желание упорно работать.
Начинали, конечно, с нуля. Каждый принес то, что было дома: у Игоря была электроника, у меня – инструмент, у Максима – железяки. В общей сложности мы потратили 20 тысяч рублей и за месяц сделали первый прототип робота. Мы сняли видео, выложили его на YouTube, и нам пошли заказы. Появились первые деньги, которые мы вложили в усовершенствование робота. Затем сделали приличную презентацию, с которой начали выступать на всевозможных конференциях и конкурсах. В итоге за три месяца мы навыигрывали примерно 200 тысяч рублей, которые снова вложили в робота: купили новую электронику, улучшили детали – хорошо продвинулись.
Но самое главное, что с нами произошло на этих мероприятиях, – мы познакомились с Алексеем Южаковым, достаточно известным пермским предпринимателем. На одной конференции мы к нему подошли и предложили делать для него роботов. Алексей нам честно сказал: «Ребята, идея у вас хорошая, но рынку нужно не это».
Он рассказал, что объездил много стран Азии, Европы, Северную Америку и заметил, что активные обороты набирают сервисные роботы-помощники, которые заменяют консьержей, администраторов, промоутеров, то есть человекоподобные консультанты. В Европе люди стареют – просто некому работать вахтерами и администраторами. В Японии та же история. Он предложил нам поработать в этом направлении, пообещав, что если получится, то он знает, кому их продать.
Мы ударили по рукам: с нас – реализация проекта, а с Алексея – финансирование и материальная база (помещение и комплектующие). Почти четыре месяца мы делали этого робота. Получился кустарный вариант, но даже в таком виде Алексей с ходу продал десять штук. Итого на 3 миллиона рублей.
Но самое главное, что с нами произошло на этих мероприятиях, – мы познакомились с Алексеем Южаковым, достаточно известным пермским предпринимателем. На одной конференции мы к нему подошли и предложили делать для него роботов. Алексей нам честно сказал: «Ребята, идея у вас хорошая, но рынку нужно не это».
Он рассказал, что объездил много стран Азии, Европы, Северную Америку и заметил, что активные обороты набирают сервисные роботы-помощники, которые заменяют консьержей, администраторов, промоутеров, то есть человекоподобные консультанты. В Европе люди стареют – просто некому работать вахтерами и администраторами. В Японии та же история. Он предложил нам поработать в этом направлении, пообещав, что если получится, то он знает, кому их продать.
Мы ударили по рукам: с нас – реализация проекта, а с Алексея – финансирование и материальная база (помещение и комплектующие). Почти четыре месяца мы делали этого робота. Получился кустарный вариант, но даже в таком виде Алексей с ходу продал десять штук. Итого на 3 миллиона рублей.
#вдохновение
Я честно не понимаю, почему с такими возможностями в России до сих пор нет своего Apple, Tesla или Amazon. Основная причина, мне кажется, в том, что люди хотят зарабатывать здесь и сейчас. Так не бывает. Когда мы только стартовали, моя девушка меня пыталась отговорить: «Олег, что ты придумал? Иди устройся в крупную пермскую IT-компанию (она недавно, кстати, разорилась), тебя возьмут сразу руководителем проекта. Какое предпринимательство?!
Мы выделили себе зарплаты среднерядовых инженеров, а все остальные деньги вложили в создание уже серийной версии промобота. Для справки: зарплата инженера – 30 тысяч рублей. Между нами троими изначально была договоренность: стараемся на все 100. Получится – здорово, не получится – всегда успеем найти работу с соцпакетом. С голоду мы, конечно, не умирали. Нам с парнями хватало. Сейчас, понятное дело, у нас есть квартиры, машины и последние модели смартфонов. Но мы смогли себе это позволить только год назад, когда доходы сильно изменились. И мы в любом случае очень много оставляем на развитие. Выдергивать деньги из бизнеса и покупать яхты – крайне глупо, хотя уже можно. Рынок сервисных роботов сейчас похож на рынок сотовых телефонов в ранние 90‑е. Кто сейчас больше денег вложит, тот большую часть рынка захватит, и того будет потом сложнее скинуть.
В нашей стране реально можно удачно стартануть. Для этого нужны хорошая идея и желание упорно работать. У нас в каждом городе есть центры поддержки малого бизнеса, куда можно прийти с готовым бизнес-планом, внятно его презентовать и получить миллион на реализацию проекта. Что касается высокотехнологичного бизнеса, то тут возможностей еще больше. Я с ходу могу назвать пять фондов, которые финансируют интересные проекты: это фонд Бортника, фонд «Сколково», Российская венчурная компания, РОСНАНО и ФРИИ.
Любой может зайти на их сайты и оставить там заявку. Плюс устраивается масса конференций и конкурсов, где можно не только наработать клиентскую базу, но и выиграть хорошие деньги. В конце 2014 года мы победили в конкурсе «Generation S» – главный российский акселератор технологических стартапов. Нас признали лучшим инновационным продуктом в России. Приз – 2 миллиона рублей. Как раз эти деньги позволили выпустить вторую версию нашего робота, которая далеко продвинула нас на рынке.
Для сравнения: за 2013‑2014 годы мы продали всего 20 роботов, а за 2015‑й – 100 штук. К тому же в конце 2015 года мы стали резидентами «Сколково» и получили налоговые льготы. И это очень круто.
Любой может зайти на их сайты и оставить там заявку. Плюс устраивается масса конференций и конкурсов, где можно не только наработать клиентскую базу, но и выиграть хорошие деньги. В конце 2014 года мы победили в конкурсе «Generation S» – главный российский акселератор технологических стартапов. Нас признали лучшим инновационным продуктом в России. Приз – 2 миллиона рублей. Как раз эти деньги позволили выпустить вторую версию нашего робота, которая далеко продвинула нас на рынке.
Для сравнения: за 2013‑2014 годы мы продали всего 20 роботов, а за 2015‑й – 100 штук. К тому же в конце 2015 года мы стали резидентами «Сколково» и получили налоговые льготы. И это очень круто.
Я честно не понимаю, почему с такими возможностями в России до сих пор нет своего Apple, Tesla или Amazon. Основная причина, мне кажется, в том, что люди хотят зарабатывать здесь и сейчас. Так не бывает. Когда мы только стартовали, моя девушка меня пыталась отговорить: «Олег, что ты придумал? Иди устройся в крупную пермскую IT-компанию (она недавно, кстати, разорилась), тебя возьмут сразу руководителем проекта. Какое предпринимательство?!»
У Максима жена тоже была против. А у Игоря вообще супруга была в положении, поэтому там давления было еще больше. Да, в тот момент в качестве наемных специалистов мы бы зарабатывали больше, но нас перспективы не устраивали.
В головах людей есть миф, что в России можно зарабатывать только на нефти и газе, поэтому, если тебя позвали поработать менеджером газовики, жизнь удалась. Я ненавижу слово «стабильность». У меня есть для него синоним – закостенелость. Когда ты устроился на стабильную работу – это хорошо, падать некуда, но ты и высоко не взлетишь. Когда тебе 20 ‑ 25, на кой черт тебе стабильность? Успеешь закостенеть.
У меня нет короны на голове. Да, я считаю, что мы с партнерами – крутые парни. За три года мы увеличили обороты компании до 2 миллионов долларов, наши роботы работают в США, Китае, Великобритании, Чехии, Ирландии, Казахстане и Белоруссии, а совсем скоро будут еще в Чили, Испании, Германии.
Я всегда и везде нас хвалил, а иначе бы нам никто не поверил. Но я не смотрю на людей свысока и не считаю, что все остальные – отстой. И это очень важно. Когда я вошел в список Forbes, было, разумеется, приятно. Да что уж там говорить – очень круто было. Но в такие моменты нужно на мгновение задержать дыхание, а потом выдохнуть и снова пойти работать. Меня спасает врожденная прагматичность.
Все награды и заслуги я воспринимал и воспринимаю с одной только позиции — как это монетизируется в бизнесе. Мне не нужно, чтобы меня кто‑то гладил по головке и говорил, какой я молодец.
Тщеславие — не мой грех. Тщеславие не кормит.
У Максима жена тоже была против. А у Игоря вообще супруга была в положении, поэтому там давления было еще больше. Да, в тот момент в качестве наемных специалистов мы бы зарабатывали больше, но нас перспективы не устраивали.
В головах людей есть миф, что в России можно зарабатывать только на нефти и газе, поэтому, если тебя позвали поработать менеджером газовики, жизнь удалась. Я ненавижу слово «стабильность». У меня есть для него синоним – закостенелость. Когда ты устроился на стабильную работу – это хорошо, падать некуда, но ты и высоко не взлетишь. Когда тебе 20 ‑ 25, на кой черт тебе стабильность? Успеешь закостенеть.
У меня нет короны на голове. Да, я считаю, что мы с партнерами – крутые парни. За три года мы увеличили обороты компании до 2 миллионов долларов, наши роботы работают в США, Китае, Великобритании, Чехии, Ирландии, Казахстане и Белоруссии, а совсем скоро будут еще в Чили, Испании, Германии.
Я всегда и везде нас хвалил, а иначе бы нам никто не поверил. Но я не смотрю на людей свысока и не считаю, что все остальные – отстой. И это очень важно. Когда я вошел в список Forbes, было, разумеется, приятно. Да что уж там говорить – очень круто было. Но в такие моменты нужно на мгновение задержать дыхание, а потом выдохнуть и снова пойти работать. Меня спасает врожденная прагматичность.
Все награды и заслуги я воспринимал и воспринимаю с одной только позиции — как это монетизируется в бизнесе. Мне не нужно, чтобы меня кто‑то гладил по головке и говорил, какой я молодец.
Тщеславие — не мой грех. Тщеславие не кормит.
Автор фотографий Анастасия Кор
Мнение эксперта
«
Вспомнил сейчас одну лекцию на родном экономфаке, строго говоря, часто её вспоминаю: речь там шла о модели российской экономики, которая описывалась на тот момент простой формулой — качаем нефть и проедаем в ресторанах. Т.е. добываем сырье, не занимаясь переработкой (не прикручиваем добавленную стоимость) – продаём, получаем валюту и тратим её на развлечения — страшного ничего нет — так тоже можно, только в такой модели не развивается фундаментальная наука, например, а зачем она?
Если всё, что необходимо для добычи полезных ископаемых можно купить там, куда ископаемые продаём… если удалить некоторые промежуточные звенья, то напоминает это натуральный обмен. Ну и как следствие - два популярных типа бизнеса: добывающий и сервисный. Вот в сервисном тогда проще было начинать свою бизнес историю, и таких стартапов было много – и это тоже хорошо.., но не было интеллекта – не в обиду тем, кто именно так начинал свой бизнес — я сам так начинал.
Сейчас, когда я вижу примеры интеллектуальных стартапов, я понимаю, что модель экономики начинает меняться, или уже поменялась – Promobot тому пример — нашли свою нишу, разработали успешный, не тривиальный продукт, показали отличный результат в продажах – рост в 10 раз! Правда, я лично, немного разочаровался в самом проекте. Не потому что он не интересен – наоборот, интеллектуальный стартап, который сам себя обеспечивает уже на третий год существования — заслуживает уважения.
Разочаровался т.к. зацепился в описании проекта за формулировку: первый «живой» робот. И уже представил себе, как Promobot проходит тест Тьюринга лучше, чем, например проект FEDOR, или накапливая информацию Promobot обучается, превращаясь в самый настоящий Artificial Intelligence, но это оказался именно информационный центр, со способностью распознавать речь, и реагировать на нее воспроизведением записанных речевых отрезков – это тоже отдельная, большая работа, я в этом не сомневаюсь, которая, кстати, успешно реализована в Российском продукте Speereo Voice Assistant – сам не пробовал, но говорят, что она работает лучше Siri, и андроидного мальчика – аналога Siri…
Не понял, зачем Promobot'у руки? Вот именно поэтому испытываю лёгкое разочарование: исключительно из-за того, что сам себе нафантазировал больше, чем реализовано в проекте Promobot. Но, повторюсь: интеллектуальный стартап, который сам себя кормит уже на третий год работы, выходит на зарубежные рынки и не боится называть своего робота живым (амбиции у молодых проектов обязаны быть) — заслуживает уважения.
Если всё, что необходимо для добычи полезных ископаемых можно купить там, куда ископаемые продаём… если удалить некоторые промежуточные звенья, то напоминает это натуральный обмен. Ну и как следствие - два популярных типа бизнеса: добывающий и сервисный. Вот в сервисном тогда проще было начинать свою бизнес историю, и таких стартапов было много – и это тоже хорошо.., но не было интеллекта – не в обиду тем, кто именно так начинал свой бизнес — я сам так начинал.
Сейчас, когда я вижу примеры интеллектуальных стартапов, я понимаю, что модель экономики начинает меняться, или уже поменялась – Promobot тому пример — нашли свою нишу, разработали успешный, не тривиальный продукт, показали отличный результат в продажах – рост в 10 раз! Правда, я лично, немного разочаровался в самом проекте. Не потому что он не интересен – наоборот, интеллектуальный стартап, который сам себя обеспечивает уже на третий год существования — заслуживает уважения.
Разочаровался т.к. зацепился в описании проекта за формулировку: первый «живой» робот. И уже представил себе, как Promobot проходит тест Тьюринга лучше, чем, например проект FEDOR, или накапливая информацию Promobot обучается, превращаясь в самый настоящий Artificial Intelligence, но это оказался именно информационный центр, со способностью распознавать речь, и реагировать на нее воспроизведением записанных речевых отрезков – это тоже отдельная, большая работа, я в этом не сомневаюсь, которая, кстати, успешно реализована в Российском продукте Speereo Voice Assistant – сам не пробовал, но говорят, что она работает лучше Siri, и андроидного мальчика – аналога Siri…
Не понял, зачем Promobot'у руки? Вот именно поэтому испытываю лёгкое разочарование: исключительно из-за того, что сам себе нафантазировал больше, чем реализовано в проекте Promobot. Но, повторюсь: интеллектуальный стартап, который сам себя кормит уже на третий год работы, выходит на зарубежные рынки и не боится называть своего робота живым (амбиции у молодых проектов обязаны быть) — заслуживает уважения.
Павел Лебедев, Team director и собственник компании «Koffer»
Эксперт панели «Техника и автопром»
»
Присоединяйтесь к комментариям
Нажимай и запускай. Истории стартапов
